Я люблю наш Дом. Хоть и не живу в нем несколько лет. Да и мое поколение, тех кому сейчас 50 – 60 лет, жителей дома, никогда не скажут, что Дом мрачный, унылый, полный темных историй. Для нас он был и остается нашим домом, этакой собственной деревней, полной родственников, друзей соседей.
Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Конечно, он один из символов города, да к тому же получивший эпитет мрачный и обладающий дурной славой. Мрачным он стал в результате неудачной покраски стен. Должен быть розовым, чтобы гармонировать с Кремлем, но рядом плевалась копотью Центральная трамвайная электростанция. Так все стало серым.
Мы даже никогда не звали его «Дом на Набережной». Это название прилипло к нему после выхода известной повести жильца Ю.Трифонова. А так это был Дом Правительства, Первый Дом Советов или даже Дом Центрального Исполнительного Комитета в СССР. Или проще «На Берсеньевке», «на Серафимовича, 2» (в то время самой короткой улице в Москве, состоящей только из одного дома).
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Территория огромная, на трех гектарах, сам дом и куча вспомогательных помещений; у нас под окнами внизу, например, располагалась «секретная» прачечная. Ей пользовались жители, а также привозили из Кремля скатерти, салфетки – все то что использовалось на бесконечных приемах, в буфетах т.д.
Дом строился по проекту Б.М. Иофана, того самого, который проектировал Дом Советов на месте Храма Христа Спасителя, но в результате «порадовал» бассейном «Москва» с вечной шапкой пара над собой. Потребность в строительстве такого большого сооружения объясняется просто: в 1918 году столица из Петрограда была перенесена обратно в Москву. Вместе с этим в Москву перевели и множество совслужащих. Селить их было некуда, на первых этапах им предоставлялись номера в гостиницах, но в целом проблемы это не снимало.
Архитектор Дома на набережной академик Борис Иофан в рабочем кабинете, 1930-е годы. Музей Дома на набережной
Начало строительства Дома на набережной. Рисунок Бориса Иофана, 1930-е годы. Музей Дома на набережной
Решение о строительстве специального дома для совслужащих было принято спустя десять лет после их переезда — 24 июня 1927 года. Сами работы шли до 1931 года. В итоге появился комплекс сооружений из 505 квартир. Высотное здание (в двенадцать этажей, кстати это был один ЖЭК вместе со «Сталинскими» высотками) на тот момент считалось крупнейшим жилым домом в Европе. Сюда сразу же заселили нуждающихся чиновников и служащих всех мастей, а заодно и представителей современной советской элиты: героев войн, писателей, партийных активистов, ученых.
Дом на набережной после постройки. 1930-е годы. Музей Дома на набережной
Архитектор Иофан не только построил дом на Серафимовича, 2, но и сконструировал мебель для его квартир, подсобных помещений, местного Дома культуры, детского сада, магазина, парикмахерской, кинотеатра “Ударник”, сберкассы… Мебель тяжелая. Монументальная. Из мореного дуба и темно-коричневого ледерина. Счастливец, получивший право жить в этом доме, получал все – от пачки салфеток и рулона туалетной бумаги до набора посуды из серебра, фарфоровых сервизов, подсвечников, свечей и спичек к свечам…
Типичный интерьер квартиры. Музей Дома на набережной
Ввиду того, что дом изначально строился для элиты, внутреннее убранство было выполнено с особой (для тех времен) роскошью: в каждой квартире — паркет из натурального дуба, потолки расписаны, причем фрески изготавливали служители Эрмитажа.
Разумеется, все это, и не у всех, дожило до нашего детства, но у многих друзей еще стояли монументальные шкафы и столы с металическими бирками.
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Помимо 505 квартир, по социалистическому принципу, дом был оборудован и развлекательными, и бытовыми помещениями, все нужное для жизни было внутри. Так, жильцы могли посещать свой же кинотеатр на 1500 человек (мало кто знает, но у «Ударника» была сдвижная крыша, чтобы любоваться звездным небом во время сеанса), спортзал, продуктовый магазин, прачечную, сберегательную кассу, ясли, детский сад, отделение поликлиники и почтовое отделение. К тому же здесь располагался клуб ВЦИКа, который сегодня стал Театром Эстрады. Разумеется, была тут и столовая. По этой причине все кухни в квартирах спроектированы с минимальными габаритами и странной формы, наша например, была маленькой и треугольной.
Что не мешало каждый вечер собираться на ней, выпивать, закусывать, петь песни, ходить по этажам в гости к соседям и встречать рассвет на самом верху у Великого Комбинатора Арчила Гомиашвили в его большой хлебосольной квартире.
Но разговор о жильцах, друзьях и соседях – это отдельный разговор. Дело это тонкое и требует особого подхода. «Простых» жителей здесь никогда не было.
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Теперь о легендах! Их настолько много, так что только о главных.
Место это в Москве во все века считалось дурным. Болотный остров, с одной его стороны вешали и рубили головы разбойникам всех мастей (на Лобном месте у Кремля это происходило крайне редко), с другой – по приданию были палаты небезызвестного Малюты Скуратого, с пыточмыми застенками. А посередине – кладбище. Вот на нем-то Дом Правительства и построили.
Вторая и главная легенда – это подземный ход от Скуратовских хором в Кремль и к ХСС. Он есть, но сейчас замурован, каждый мальчишка знает, где он начинается. Я Лично общался с теми, кто много лет назад, в своем детстве по нему лазил. Но это опять история про людей.
Однако никак нельзя не упомянуть Московского Нострадамуса Левы Федотова. В конце 30-х годов была в наших дворах школьная компашка, мальчишки, девчонки, все они жили в одном доме, учились в одной школе и даже в одном классе. Все как обычно. Но вот двое из них стали знаменитыми писателями. Это Юрий Трифонов и Михаил Коршунов. Однако самым (как скажут сегодня) продвинутым был как раз Лева. Был он несколько болезненным, но когда пришла война, его одногодки шли воевать – и он тоже. О том, как он погиб, существует несколько мнений. Но дело не в этом.
Будущий “провидец” Лева Федотов и его отец Ф.К. Федотов, 1930-е годы. Музей Дома на набережной
После войны его мать отдала дневники Левы друзьям детства. Вот тут и выяснилось, что дневники полны пророчеств, которые удивительно точно сбылись.
Вот например. От 5 июня 1941 г. «Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твердо уверен, что все это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину…
Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи нашей границы, Германия не станет долго ждать, я приобрел уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца, или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. Я лично твердо убежден, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, так как до зимы они нас не победят. Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно.
Фрагмент дневника Левы Федотова. Музей Дома на набережной
Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну. А нападут внезапно и неожиданно, чтобы путём внезапного вторжения захватить побольше наших земель. Как ни тяжело, но мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Псков, Гомель и кое-какие другие. Минск мы, конечно, сдадим, Киев немцы тоже могут захватить, но с непомерно большими трудностями…
О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева и Одессы я боюсь рассуждать. Правда, немцы настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже этих городов, за исключением только Ленинграда. То, что Ленинград немцам не видать, в этом я твердо уверен. Если же враг займет и его, то это будет лишь тогда, когда падет последний ленинградец. До тех пор, пока ленинградцы на ногах, город Ленина будет наш!
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
…За Одессу, как за крупный порт, мы должны, по-моему, бороться интенсивнее, даже чем за Киев.
И я думаю, одесские моряки достойно всыпят германцам за вторжение в область их города. Если же мы и сдадим по вынуждению Одессу, то гораздо позже Киева, так как Одессе сильно поможет море. Понятно, что немцы будут мечтать об окружении Москвы и Ленинграда, но я думаю, что они с этим не справятся.
Окружить Ленинград, но не взять его фашисты еще могут. Окружить же Москву они не смогут в области времени, ибо не успеют замкнуть кольцо к зиме. Зимой же для них районы Москвы и дальше будут просто могилой… »
Многие не верят в эту историю с дневниками, но мне показывали оригинал. Кстати, этим дневникам в музее нашего дома посвящен целый раздел. Тут и фотокопии рукописных оригиналов. Сами решайте…
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Вернемся к легендам. Третья. Считается, что в доме нет 11-го подъезда и почему – непонятно! Но он есть, просто с другой стороны дома. И всегда был заколочен. Я никогда не видел открытой двери, но иногда сквозь мутные стекла там явно мелькали силуэты.
Ну конечно, вечная страшилка, о том, что между стенками есть проходы и по ним ходят НКВДшники ходят и все прослушивают. Не знаю, как в других крыльях дома, но в нашем всегда жили крупные начальники НКВД-МГБ, дети Сталина и т.д. И во время ремонта мы находили странные ниши, какие-то лазы, куски проводов из 30-х, так что я думаю, все это было. Но, общаясь со старожилами, ни о каких вагонетках, которые под землей доставляют арестованных на Лубянку, речи не шло!
В музее Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Были хлебные фургоны, черные лимузины, просто выкинутые на улицу дети и жены арестованных, реально пустые подъезды. Все это было.
Что в нашем Доме происходит сегодня? В нем живут люди. Некоторые просто купили здесь квартиры в недалеком прошлом. Жить в Доме на набережной – престижно! Но есть и люди, которые проживают здесь исторически – это потомки первых жильцов: маршалов, наркомов, героев-полярников, известных артистов…
Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
С каждым новым капитальным ремонтом Дом становится все менее аутентичным: пластиковые стеклопакеты на окнах, современные лифты в подъездах, вместо черных эмок во дворе – престижные современные автомобили. Но история Дома сохраняется в музее, который расположен на первом этаже третьего подъезда. Там все: и картотека жильцов, и реконструированные интерьеры комнат с мебелью под инвентарными номерами, старые телефоны, которые, кстати, работают до сих пор.
Во дворе Дома на набережной. Фото © Иван Овчинников / Москва меняется
Раньше в нашем доме многие держали собак. Теперь эта традиция уходит. Почему? Потому что во дворе Дома, который является памятником архитектуры федерального значения, выгуливать собак нельзя. А напротив, на Болотной площади – то митинги, то киносъемки. Сам Болотный остров, на котором стоит наш Дом – реконструируется, заметно преображаясь, и называется он сегодня все чаще Золотым…
Текст © журналист-международник Олег Иткин, специально для портала Москва меняется
Фото © Иван Овчинников / Москва меняется