Когда вместо семи утра серое подобие рассвета начинается в девять… Когда, даже не раскрывая занавесок, слышишь характерный шум… И особенно когда на дворе суббота, и детям не нужно на занятия, и никаких нет особенных дел — ну, мало ли, бывает же и такое счастье в жизни москвича, хотя и редко… Вот тогда-то и наступает черед еще одного ритуала московского хюгге: наблюдать сквозь окно за дождем.
Тут, конечно, фыркнут питерцы, парижане и, если верить довольно-таки уже старому кино, жители Сиэтла: чем удивили, в Москве, небось, дождливых дней намного поменьше, чем у нас. Верно; однако же именно поэтому в самых дождливых городах мира есть ритуалы прогулок, походов в магазины, выгула собак под хлябями небесными любого размаха. Деваться-то некуда. А в Москве немного не то: мокрая погода не настолько тотальна, чтобы ее безальтернативно превозмогать. Можно себе позволить — если звезды так сошлись — отнестись к дождю созерцательно.
Есть дождик весенний, веселый, который смывает остатки снега и тонны пыли с мостовых и газонов. Есть июльский, теплый и раздольный на грани разухабистости, устраивающий, как в одноименном фильме Хуциева, уличные знакомства днем и загоняющий людей в тесные компании по вечерам. А есть холодный, противный, перемежающийся со снегом осенний дождь, в который, если ты на улице, хочется только одного — скорее добраться в теплое и сухое место. Иначе на душе — будь при тебе хоть два зонтика и три пары резиновых сапог с теплым пальто — не просто уныние, но прямо-таки звериная тоска.
По счастью, мы в городе (что такое поздняя дождливая осень в частном доме — об этом как-нибудь отдельно, и рассказ этот будет тяжелым), и отопительный сезон в Москве начинают «с запасом», и потому, по большому счету, мы во всех смыслах «в домике». Даже если надо по неотложным делам покидать квартиру, мы знаем, что пройдешь сто метров — и либо теплая сухая остановка, либо магазин или кафе, либо еще что-нибудь столь же хорошо защищающее от ледяного дождя.
А если дел пока нет и из дома можно не выходить — о, тут-то и начинается интересное. Наверное, почти каждый из нас в раннем, но еще памятном детстве ждал маму в такую погоду. Долго, долго. А на улице уже смеркалось. А мама все никак не шла, и с наблюдательного пункта на подоконнике никак не видно было знакомого зонтика. И через вечность — а если по часам, то через полчаса, наверное — в голову все настойчивее лезли мысли: а что, если случилось что-то страшное? Вдруг мама совсем не придет?! Бывает же всякое — грузовики, разбойники, атомная война…
А дождь монотонно шумит, дополняя белым звуком шум ветра; если прислушаться, можно разобрать стук капель по металлическим козырькам подъездов и плеск по уже переполненному водой асфальту тротуара. Шуршания по листьям вот уже почти нет: какие листья не опали, те промокли и шуршать уже не будут. И сверху — сквозь уже почти облетевшие деревья — видны зонтики, зонтики, зонтики.
Когда-то они, кстати, были ярче, как и отечественные автомобили: красные, зеленые, всякие (кажется, цветные красивые зонтики в восьмидесятых были прежде всего японскими). Сейчас — пятьдесят оттенков черного, серого, бежевого плюс прозрачный винил. Ну, времена такие, со склонностью к монохрому.
И вот среди этих зонтиков показывается родной и знакомый, а минуту спустя слышится стук дверей лифта и цоканье каблуков по плитке подъезда. И входит мама, а значит — дождь, не прекращаясь, сразу становится уютным. Ведь наблюдать его из теплого и светлого дома — совсем не то же самое, что ждать и, тем более, идти под дождем с тяжелыми сумками.
Тут-то и начинается наше хюгге. Его законы объективны и примерно равны скандинавским: в противовес темноте даем больше света, ледяной ветер парируем теплом комнаты, дождь не пускают внутрь стекла окон… А общее уныние от того, что впереди два месяца ледяного и три — снежного ада, скрашиваем пирожками-плюшками и любимыми людьми, которые помогут это (и дождь, и плюшки) преодолеть без последствий.
И особенно приятно сидеть, прихлебывая чай или еще какой горячий напиток по вкусу, перед надежно закрытым окном, за которым продолжает бушевать дождь. Где-то там внизу все так же торопятся к своим плюшкам люди под зонтиками, а мы уже тут, а у нас все хорошо. Это ли не повод для радости, хоть и немного неправильной? Ну да не будем слишком уж моралистами: в конце концов, не мы включили этот дождик, да и к нам на плюшки все эти прохожие точно не пойдут, даже если бы и позвали.
Ритуал наблюдения за дождем открывает холодное время года — когда перемещения москвичей становятся «каботажными», от одной теплой двери до другой. Да, москвичи чаще мерзлявы, чем нет, и если присмотреться, кто гордится способностью с удовольствием проводить многие часы на морозе и промозглом ветру — часто этот человек окажется сибиряком, уральцем или даже питерцем. Нет, стайерские дистанции в плохую погоду — не наш метод; нам и через окно неплохо смотреть на дождь. Даже если он со снегом.
Автор: Антон Размахнин
Обложка: © Лена Грачева / Москва Меняется