Московский метрополитен — это электрическое сердце столицы, которое гонит по своим артериям живительную кровь города — его население. Собственно, наш город невозможно представить себе без метро и без людей. Москва — это вечные пробки и вечные давки во всех видах транспорта. Есть в этом и некоторое утомительное неудобство, но есть и веселое осознание того, что город живет, бурлит и действует.
Лет с десяти я свободно ориентировался в московском метро и если было нужно, ездил на нем через весь город, не путая ни выходов, ни переходов. Нынешнюю Москву за пределами своего района и центра города я уже не узнаю. Иногда еду на машине и не понимаю, что это за названия новых станций, откуда они взялись, когда успели построить сами станции, куда с них можно уехать? Когда смотрю на схему современного метро, просто теряюсь — 263 станции, и всеми же кто-то пользуется. Какие-то беспилотные поезда на Кольцевой линии, бесплатный интернет, зарядки для смартфонов, МЦК, МЦД, и так далее. Тем дороже нам станции исторические, а их в метро что-то около сорока — это те, что признаны памятниками культурного наследия. Конечно, в первую очередь, это самый центр подземелья — пересадочный узел «Театральной», «Охотного ряда» и «Площади революции». Изначально планировалось, что эти станции должны находиться аккурат под самой Красной площадью, но в 1934 году по проекту их немного сдвинули в сторону Театральной площади, которая тогда была площадью Свердлова.
«Площадь революции» предполагалось разместить между «Площадью Коминтерна» и «Хмельницкой». «Площадь Коминтерна» оказалась «Библиотекой имени Ленина», а «Хмельницкую» не стали строить совсем — и без нее на «Китай-городе» оказалось слишком много выходов и переходов.
А «Площадь революции» стала историческим архитектурным шедевром, упоминаемым во всех возможных тематических учебниках. Об этой станции написал книгу доктор юридических наук Лев Семенович Симкин — «Как живые».
Мы же все знаем этих пограничников с собакой, у которой до блеска натерт нос, птичницу с таким же блестящим петухом, студентку, которую принято трогать за грудь, революционного матроса со сверкающим наганом. Так вот, Симкин в своей книге подробно рассказал, что за история стоит за каждой скульптурой, ведь у каждой есть прототип, прообраз, модель.
Считается, что пограничника лепили с полковника пограничных войск Никиты Карацупы (при рождении Карацюпы) — про него рассказывают, что охраняя границу он занимался, в основном, тем, что препятствовал гражданам Союза переходить на обратную сторону, а не ловил шпионов. Впрочем, по шпионам в его отчетности тоже всё было в порядке — поймал порядка 338 нарушителей. Собака, конечно, помогала. В 1938 году ее увековечили на станции самого красивого в мире метро.
На открытие станции приезжал пассажир номер один — Иосиф Сталин. Станция тогда казалась, да и была, вершиной инженерной мысли, зримым символом превосходства советской системы над всем миром, воплощением сталинского большого архитектурного стиля. Кстати, вместо одного из выходов тогда был барельеф с изображением вождя. Интересное, должно быть, чувство — открывать роскошную станцию со своим скульптурным портретом.
Всех этих впечатляющих скульптур Матвея Генриховича Манизера могло бы и не быть. Архитектор станции Алексей Николаевич Душкин писал:
«Средства художественной выразительности должны отвечать требованиям архитектурной логики. В этом плане установленные на станции «Площадь Революции» скульптуры трудно оправдать композиционно».
В путеводителе по московскому метро авторства Чередниченко приводятся слова тогдашних свидетелей открытия станции, якобы кто-то сказал, что весь изображенный скульптурно советский народ тут или сидит, или стоит на коленях. Но, как принято в авторитарном обществе, всё решил один человек — Сталину скульптуры понравились, это он осматривая их говорил с грузинским акцентом: «Как живые, как живые!» Эта фраза и стала названием книги Симкина.
Впрочем, не пересказывать же здесь всю книгу, наверное, вам и самим бы хотелось узнать тайны «Площади революции» от блестящего литератора, историка и юриста.
Упомяну здесь среди прочих вот какой важный момент: инженером-конструктором станции была Антонина Пирожкова, вдова Исаака Бабеля. То есть на протяжении долгих лет она не знала, что она вдова, полагая, что муж сидит в лагере, хотя, как известно, расстреляли его в 1940 году, но Пирожковой до 1954 года на запросы отвечали: «Жив, здоров, содержится в лагере», а потом выдали справку, что писатель умер в 1941 году от паралича сердца.
Зачем нужна была эта масса лжи? Может быть не лжи, а легендирования? Какая же легенда стоит за каждой скульптурой «Площади революции»? Иногда эта легенда может быть страшной.
Автор: Дмитрий Самойлов
Обложка: © Mosmetro.ru