Саша Филипенко — белорусский писатель, лауреат премии «Ясная поляна», «Русской премии» и премии журнала «Сноб» «Сделано в России». Его последний роман «Кремулятор» вышел в прошлом году в издательстве «Время». Это художественная реконструкция дела Петра Ильича Нестеренко, директора Московского крематория в 1930-х годах. Действие романа приходится на первый день Великой отечественной войны, когда Нестеренко арестовывают по подозрению в шпионаже.
Прах к праху
Автор «Кремулятора» объехал несколько городов — Саратов, Париж, Стамбул, Варшаву — в поисках сведений о Нестеренко, биографических документов. Нестеренко, как оказалось, был человеком интересной судьбы.
Он, бывший белый офицер, во время Гражданской войны уезжает из России, а в тридцатых годах возвращается и становится руководителем Московского Крематория. Каждый год Нестеренко кремирует 8–9 тысяч человек, среди которых есть и известные люди. Например, Маяковский. Но в основном это жертвы политических репрессий. Мрачная работа не смущает Нестеренко, он по-своему гордится ею.
«Все вулканы мира, милая, завидовали количеству пепла, которое я ежедневно производил», — пишет он своей возлюбленной.
Нестеренко живет припеваючи, пока не начинается Великая отечественная война. Государство с первых дней становится особенно подозрительным, арестовывает всех, кто попадается под руку. Задержанный, Нестеренко понимает, что смерти ему не избежать. Уж он точно знает, сколько людей ежедневно умирает ни за что. С самого начала он относится к процессу отрешенно, иронично: ничего не поделаешь, теперь моя очередь. Ему даже любопытно, какое дело против него сфабрикуют.
«Увы и ах, но просто так меня не расстрелять», — говорит он своему следователю Перепелице с вызовом.
И повод расстрелять находится. Сначала Нестеренко, по версии следствия, оказывается шпионом, а потом выясняется, что он совершил покушение на самого Сталина, когда вождь посещал крематорий. Нестеренко с искренним интересом слушает, что еще про него расскажут, что еще придумают.
Большую часть романа занимает диалог Нестеренко со следователем. Скорее всего, он самая достоверная часть «Кремулятора», восстановленная по протоколам. Диалог держит в напряжении. С интересом следишь за его динамикой. Властный, серьезный Перепелица злится и запугивает. Ироничный, расслабленный Нестеренко шутит и разоблачает абсурд происходящего.
«К великой грусти все эти бесконечные ночи мне придется беседовать с человеком без чувства юмора», — с тоской замечает Нестеренко.
Он скучает по бывшим коллегам, Блохину и Окуневу, которые в перерывах между расстрелами обязательно расскажут анекдот или поговорят о театре. А этот Перепелица какой-то совсем бесчеловечный. Что ж, раз не удается посмеяться вместе со следователем, остается смеяться над ним.
На службе у смерти
Мир, который изображает Филипенко, сродни антиутопии Джорджа Оруэлла. Насилие здесь перестало быть чем-то противозаконным, осуждаемым. Напротив, насилие одобряется и поощряется. Убийство больше не преступление, это просто работа. А для кого-то даже своеобразное ремесло, искусство. Нестеренко рассказывает о невероятном таланте своего коллеги Блохина: он оставляет в черепах гладкие, ровные дырки. Убивает лаконично, аккуратно, «как комарик укусит». Разумеется, и он порой ошибается: «Блохин расстреливал десятки тысяч осужденных, и, конечно, помарки при таких объемах могли быть…», однако он, в целом, непревзойденный мастер своего дела.
Не по себе становится от цинизма, с которым герои рассуждают о человеческой жизни. Она сама по себе ничего не стоит, государство определяет ей цену. Кремулятор — это устройство, которые превращает тела в прах. И роман называется так не только потому, что с кремуляторами работает главный герой. Это метафора государства середины прошлого века.
Нестеренко, как уже было сказано, человек интересной судьбы. За рубежом он общался с русской интеллигенцией, беседовал с писателем Гайто Газдановым. Но, вернувшись, занял высокий пост в тоталитарном государстве, причем в очень специфическом министерстве. Что случилось? Каким образом беседы с русским Прустом сменились сотнями трупов в день?
Переход Нестеренко от жизни к смерти произошел куда раньше, чем его осудили. Он в какой-то мере и был смертью долгие месяцы. Хотя, по собственному убеждению, Нестеренко — не бог смерти, не Танатос. Он сам никого не убивает. Он «скорее Аид — Аид, правящий царством, которого не желал». Царством тех, кто не исполнит приказ, но и не ослушается.
«Кремулятор» Филипенко — это занятная художественная реконструкция одной противоречивой судьбы. Книга не поражает разнообразием, сюжетными поворотами, динамичным сюжетом: действие плавно движется к единственному возможному финалу. Роману, однако, удается удержать внимание читателя, он в очередной раз заставляет ужаснуться эпохе Большого террора. «Кремулятор» с любопытством прочтут все, кому не безразлична история репрессий.
Автор: Лев Кузьминский