Все мы родом из детства: кто-то коллекционировал солдатиков, кто-то марки, кто-то кукол, кто-то машинки. Но далеко не все сохраняют свои детские увлечения во взрослом возрасте. И еще меньше тех, кто в своих увлечениях от детских игрушек переходит ко «взрослым» предметам. Тем ценнее герой нашего интервью — обладатель уникальной коллекции ретроавтомобилей и коллекции игрушечных моделей Алексей Прупес. «Москва Меняется» поговорила с Алексеем о его хобби, о жемчужинах его коллекции и о любви к европейской автомобильной классике.
— У Вас в коллекции не только настоящие автомобили, но и масштабированные модели. Что появилось раньше: собрание миниатюрных копий или реальных машин?
— Модельки, конечно. Я собираю их с детского сада. На старших курсах института покупал модельки в клубах автомоделирования. Пока я приостановился, потому что не хватает полок — ставить некуда.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— В советском детстве такие мини-модельки были у каждого мальчишки, но не у каждого они жили долго. Среди Ваших экземпляров есть что-то из детства? Как удалось сохранить их в целости?
— Конечно остались! Тематические. У меня две серии: советские легковые и «Мерседесы». В СССР все это было жутким дефицитом. Производство тогда наладили в Саратове, коллекционирование моделек в 70-х годах было хобби одного из инженеров завода. Потом в этом увидели коммерческую перспективу и стали выпускать мини-машинки уже в больших масштабах. Мама часто бывала в командировках в Саратове, возвращаясь оттуда, привозила мне модельки.
Большинство из них я уже не могу достать из коробочек, иначе машинки рассыплются в руках.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Когда Вы почувствовали, что автомобиль не только средство передвижения, но еще и произведение искусства?
— Всегда это чувствовал. Люблю дизайн, красоту и все, что связано с технической эстетикой. Автомобили и самолеты всю жизнь завораживают меня внешним видом.
До недавнего времени мы издавали клубный журнал «Мерседес». В последнем номере вышло интервью с Полем Браком (французский автомобильный дизайнер, известный по работе в Mercedes-Benz, BMW и Peugeot. – Прим. автора), он любит, когда его называют кузовным мастером. Несмотря на свой возраст – ему 89 лет, он абсолютно в здравом уме и светлой памяти, рассказал нам, как создавался дизайн высокоскоростного пассажирского поезда TGV, спортивного автомобиля, базирующегося на BMW Neue Klasse и автомобиле-купе, базирующегося на Simca 1100, BMW 7-й серии, BMW Turbo, Peugeot 604 и Peugeot 505. Будучи студентом известной Школы искусств во Франции, он пришел в первый парижский послевоенный автосалон, где были все великие мастера дизайна. Поль Брак показал им свои рисунки, именитые кузовщики того времени удивились, что никому неизвестный молодой человек настолько талантлив, и стали предлагать ему работу.
Так вот, автомобиль для меня — это легко используемое и одновременно сложное произведение технического искусства.
Самолеты, конечно, тоже, но их в России сложновато коллекционировать. Впрочем, у меня есть друзья с внушительными коллекциями самолетов.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Почему Вы стали коллекционировать именно ретроавтомобили?
— Заманчивая тема поначалу казалась мне довольно сложной, на деле же оказалось, что это не так. После покупки первого автомобиля втянулся, стал вникать, пообщался с европейским и российским сообществами коллекционеров. Российское сообщество было, можно сказать, компанией любителей советской автомотостарины. Не было деталей, на довоенный ГАЗ ставили фары от «Волги», запчасти от «Жигулей» — на «Запорожцы». В Советском Союзе было много «заколхоженных» автомобилей. Несколько другой уровень реставрации и коллекционирования был у европейского комьюнити. Пообщавшись с его представителями, я понял, что коллекция ретрокаров — не такое уж трудное и затратное дело. Если автомобили стояли на конвейере, то с деталями проблем не будет, так же как и с сервисом. Все комплектующие послевоенных машин можно найти на барахолках, «блошках» или у производителей.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Какой из ретрокаров стал первым в Вашей коллекции?
— Лет двадцать пять назад, примерно в 2000—2002 году, я шел по Берлину, смотрю — в витрине автомобильного магазина стоит красный Mercedes 230 SL PAGODA. Раз пришел, второй вернулся, подумал: «Дай-ка я его куплю!» Он стоил гораздо дешевле, чем новый автомобиль. Он и стал первым в коллекции.
Купил я машину, погрузил чемодан в багажник, сел за руль и поехал кататься по Европе, а потом приехал в Москву. Когда въезжал в Россию, пошел снег. Под снегом на этой «Пагоде» доехал до дома. Путешествие с большим стилем.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Вам ближе эстетика 60-70-х годов? Чем Вас привлекают автомобили именно этой эпохи?
— Если взять послевоенное время — 50-е годы, можно увидеть множество барочных форм. Например, BMW-501 и BMW-502 называются «Ангелы барокко» — тяжелые формы. Интересное наблюдение: мода кутюр и промышленный технический дизайн идут рука об руку. Посмотрите на платья от Dior 50-х годов, которые напоминают рюмки. Те же очертания можно увидеть и в автомобилях того периода — громоздкие, утонченные в середине, с тяжелыми крыльями в передней и задней части.
— С чем Вы это связываете?
— Вкусы людей меняются когерентно. Предпочтение тяжелого стиля элегантности проявляется во многом, начиная от дизайна интерьера, заканчивая модой и автомобилями.
60-е диктуют свои веяния — переход в легкость, 70-е годы в воздушность, 80-е — в клиновидные формы.
Собственно, поэтому мне близок стиль 60-70-80-х годов, переходящий из тяжелого в легкий. Закругленные формы 90-х мне не так импонируют. Связываю это со своим возрастом. Пожилым людям, например, нравятся довоенные машины — автомобили их молодости. В моей юности машинами мечты были автомобили 60-70-80-годов.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Какую машину Вы считаете жемчужиной своей коллекции? В чем ее особенность?
— Автомобиль, который попал ко мне совершенно случайно, хотя с точки зрения коллекционной ценности он действительно уникален. Расскажу историю.
Лет двадцать назад мы с товарищем решили собрать коллекцию янгтаймеров (классический автомобиль, которому больше 20 лет, зачастую так называют машины 70-90-х годов прошлого века. – Прим. автора), понимая, что это перспективный рынок. В общем, мы понабрали всяких машин, стали ездить на них, в том числе на мероприятия, где собирались любители этих автомобилей, получали удовольствие.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
Пришла пора их продавать, я себе оставил одну машину – Mercedes 124 E60 AMG Limited (последний 124-й суперседан, самый редкий Е-Class. – Прим. автора). Всего в мире их было собрано 12 штук. На момент покупки он не стоил ничего. И вот я езжу, езжу, вдруг из Mercedes мне приходит официальное письмо: «Не хотите ли продать этот уникальный экземпляр нашему музею?» Стал изучать историю. Оказалось, что «в живых» таких машин с двигателем 6L осталось всего восемь штук в мире, а у меня гоночный автомобиль с мотором 6L, при этом «волк в овечьей шкуре»— с мягкими сиденьями, изящный, легковой, от обычной машины не отличишь. Когда едешь по автобану со скоростью 160 км/час и нажимаешь педаль газа, получаешь удар в спину и разгоняешься до бесконечности.
Пожалуй, это и есть жемчужина моей коллекции.
— Если не секрет, какую сумму Вам предложил музей «Мерседеса» за этот автомобиль?
— Раза в три больше, чем я за него заплатил. Цифру называть не буду.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Расскажите о «Jaguar E-type». Как он к Вам попал?
— Вторая машина, которую я купил. Автомобиль 1963 года, первая серия. Мой товарищ, француз Жан-Жак Штруб, который втянул меня в эту тему, был любителем спортивных машин Bugatti, Jaguar, Aston Martin и постоянным участником исторических Гран-при. Он погиб… (пауза). Разбился на Bugatti, когда готовился к Историческому Гран-при Формула-1.
Однажды он пригласил меня на Исторический Гран-при Монако (гонки на спортивных ретроавтомобилях, проходящие раз в два года. Впервые Автомобильный клуб Монако организовал это соревнование в 1997 году в честь 200-летия правления династии Гримальди. Гонки проходят по той же конфигурации трассы, что используется в Формуле-1. – Прим. автора). Тогда присутствовал принц Ренье, все было красиво, изысканно, весело. Я стал изучать объявления, смотрю, продается машина недалеко от дома моего друга. Попросил его посмотреть, Жан-Жак звонит и говорит: «Я тебе ее купил, автомобиль очень хороший!» Приехал я к нему, отдал деньги, сел за руль и поехал в Москву на этом «Jaguar E-type». Вот и вся история.
— Какой характер у автомобиля? Как ведет себя на дороге?
— «Ягуар» очень комфортный, внутри много места, удобные сидения, эргономика отличная, быстро разгоняется, хорошо держит скорость — 160–180 км/час не проблема. Забавно пересекать границу на такой машине. Въезжаешь в страну, как Джеймс Бонд! Перед тобой открывают шлагбаум, со всех сторон на тебя все глазеют, фотографируют.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Как Вы относитесь к скорости?
— Хорошо. Считаю, что скорость — это символ прогресса.
— Что чувствуете на максимальной скорости?
— Как и всем мужчинам, всегда хочется обогнать время на навигаторе. Это главная цель. Есть нюансы, которые мне очень не нравятся в современной жизни, когда пытаются искусственно замедлить прогресс. Темы с ограничением скорости, например. Если помните, раньше самолеты летали быстрее, выше, сильнее (смеется).
— В одном из интервью Вы сказали, что Mercedes 230 SL PAGODA ведет себя на дороге как правильные «Жигули». А какими должны быть «правильные «Жигули»? В чём европейцы выигрывают у советского автопрома?
— Часто, когда люди говорят о качестве автомобиля, забывают об эпохе. Если сравнивать автомобили, нужно учитывать период выпуска. Тот же Mercedes 230 SL PAGODA выпускался до 1971 года, «Жигули» только начали выпускаться. Очевидно, что «Жигули» проигрывают «Пагоде». В «Пагоде» удобнее сидеть — коленками уши не подпираешь, у нее гидроусилитель руля, коробка-автомат, опять же — обзорность хорошая, стилистическая легкость.
Советский автопром — не самая удачная копия европейского. Советские автомобили всегда стремились быть похожими на европейские, кроме, пожалуй, минивэнов, однообъемных автомобилей, нарисованных инженерами еще до войны, которые так и остались на уровне проекта. И «Нивы» — уникального первого легкового внедорожника. Советскому человеку не нужны были излишества, ему нужен был простой в ремонте, недорогой автомобиль. При Сталине вообще копировали ЗИСы с американских машин.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Почему основа вашей коллекции – европейцы? Не американские маскл-кары, не кей-кары, а именно Европа?
— Muscle cars, на мой вкус — барахло, вообще не фанат их. Правда, у меня есть мечта — американская машина «Линкольн» 60-х годов с дверьми, которые открываются против движения, «suicide slabs» («двери смертника». — Прим. автора). Недавно на аукционе был выставлен автомобиль, который принадлежал президенту США Линдону Джонсону, с маленьким пробегом — неоправданно дорого ушел. И один раз я видел лимузин из кортежа Джона Кеннеди, который ехал в Далласе — с флагами, спецсигналами, выставлялся автомобиль недорого, но я его, к сожалению, упустил. Послушал жену, которая сказала: «Зачем тебе эти американские гробы?!» Зря послушал, надо было брать.
В моей коллекции их нет, потому что в Россию не ввезешь — таможенная пошлина нереально высока, несоразмерно стоимости машины, а в Европе ставить некуда.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Вы ездите на своих коллекционных ретрокарах по Москве? Как москвичи на них реагируют?
— Я езжу на всех экземплярах своей коллекции, современные машины стоят в гараже со ржавыми тормозными дисками. Москвичи реагируют позитивно — фотографируют, фотографируются на фоне, им эта тема нравится. Эмоциональнее всего мою коллекцию воспринимают жители южных регионов. Сигналят, машут, приветствуют.
— Вам льстит внимание окружающих?
— Это последнее, что меня волнует. Я интроверт, наслаждаюсь эстетикой, комфортом.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
— Какой раритет следующим пополнит Вашу коллекцию?
— Универсал BMW 3-й серии в кузове Е30 или любой универсал Volvo. Девушки считают их диким антисексом, а всем мальчикам эти машины нравятся. Найти хороший универсал — непростая задача для настоящего охотника.
Тема коллекционирования ретроавтомобилей в России находится в некотором ступоре и считается хобби богатых людей, хотя на самом деле это не так. Например, в Тольятти есть роскошный клуб любителей «Жигулей». В Москве давно существует клуб любителей «Москвич» — у них шикарная огромная коллекция, все машины яркие, цветные, гордость столицы.
Фото: © Лена Грачева / Москва Меняется
От лица всех автоколлекционеров хочу обратить внимание на проблему. Во всем мире автомобили старше 30 лет подлежат меньшему налогообложению, меньшим страховым взносам по ОСАГО — кто их будет «бить», риски для страховых организаций стремятся к нулю. Хотелось бы, чтоб в России было так же. Кроме того, существует проблема ввоза. Если ввозить в Россию культурные ценности, не нужно платить таможенную пошлину, так как страна от этого богатеет. Люди, которые ввозят старинные автомобили, то есть техническое, историческое, культурное наследие, имеют два сценария развития событий. Первый — ввоз автомобиля как культурной ценности, в этом случае невозможно получить паспорт транспортного средства и ездить на нем. Второй — можно ввезти автомобиль как средство передвижения, но тогда нужно заплатить пошлину в полном объеме. У многих ранних автомобилей, например, американских, объем двигателя может достигать астрономических размеров. Например, у того же «Линкольна» 60-х годов объем двигателя 7 литров, а значит, пошлина будет 50 тысяч евро при стоимости автомобиля не более 15 тысяч евро. Выезды этих автомобилей можно пересчитать по пальцам. Поэтому далеко не все коллекционеры готовы ввозить свои ретрокары в Россию, а жаль. Старинные машины — украшение улиц. Всегда хорошо прокатиться на классике по Тверской.
Автор: Ольга Кнор
Обложка: © Лена Грачева / Москва Меняется