Автор книги «Приемная мама: Как я себе это представляла и как все оказалось на самом деле» Яна Соколова — о буднях и праздниках материнства, о воспитании трех кровных и четырех приемных детей, о том, как оставаться оптимистичной в самых непредсказуемых ситуациях и стараться радоваться жизни во всех ее проявлениях.
Пол в нашей детской всегда завален игрушками, книжками, одеждой. И прочими наиважнейшими предметами. Я их периодически поднимаю, но проходит час — и картина та же.
Ну, если дети дома. Если детей дома нет, удаётся убрать совершенно всё.
Но потом они возвращаются. Вместе со стремительно растущей свалкой. Детям свалка не мешает, они от неё в восторге. Сидят среди игрушек и сбрасывают с полок всё новые.
Как-то раз Яся с Сеней играли на полу в детской, я пила чай за компьютером в смежной комнате. Я поглядела на Сеню и увидела, что он подобрал какой-то грязный комочек и засунул его себе в рот.
— Выплюни! — сказала я.
Сеня надулся.
— Конфет не будет! — сказала я.
Сеня выплюнул. Яся подобрала. Это был кусочек чего-то резиново-синего.
— Что это за гадость? — спросила я.
— Не знаю! — сказала Яся. — Наверное, ластик. Или пластилин. Может, застывший слайм?
Она размахнулась и закинула синий кусочек куда-то за диван.
— Лучше бы в помойку, — пробурчала я.
И тут в комнату зашел Лёха.
— Что — лучше бы в помойку? — спросил он.
— Сеня взял в рот какую-то синюю штучку, и мы её выкинули, — сказала я.
Лёха аж подскочил.
— Синюю штучку?! — завопил он. — Так это же была моя клячка!
— Что за клячка?
— Ну это ластик такой. Особенный.
— А откуда она взялась?
— Мне её Даша дала!
— Зачем?
— Ну как зачем? У неё была, я попросил, и она дала!
— Но тебе она зачем?
— Мама, да ты не представляешь себе, какая это потрясающая вещь! Её можно мять! А ещё ею рисуют!
— Ты что-то ею нарисовал? — спросила я.
— Нет! Но я собирался!
— А что ты собирался нарисовать?
— Блин, да какая разница, если вы её у меня забрали? Ааааааааа!
Лёха сел на стул, и по его лицу потекли слёзы.
— Лёша, во-первых, мы у тебя ничего не забирали, — сказала я. — Эта штучка валялась на полу. А во-вторых, у меня полно ластиков, могу тебе дать любой.
— Мама, ты не понимаешь, — мрачно ответил Лёха. — Это не обычный ластик. Это очень особенная вещь. Она стоит тысячу рублей.
— Почему не десять тысяч? — спросила я.
— Может, и десять!
— Как же Даша дала тебе такую драгоценность?
— Ну я хотел нарисовать что-то красивое! И попросил у неё!
Слёзы потекли по Лёхиному лицу ещё более интенсивным потоком.
— Лёша, — сказала я, — если ты хочешь нарисовать что-то красивое — садись и рисуй, в чем проблема? У нас есть какие угодно карандаши, мелки и краски.
— Я хотел рисовать, — мрачно сказал Лёха. — Но теперь я уже ничего не хочу.
— Почему?
— Потому что вы забрали мою клячку!
— Прости! — говорю. — Мы не нарочно! Я готова возместить тебе твою потерю.
— Мама, это вообще не смешно, — мрачно ответил Лёха. — Ну как ты можешь мне её возместить?
— Куплю такую же?
— Ты же не прямо сейчас её купишь. А мне она нужна прямо сейчас. У меня были планы, и всё рухнуло.
— Какие планы?
— Рисовать!
— Так рисуй?
— Для этого мне нужна клячка, — сказал Лёха. — Просто отдайте мне мою вещь. Я буду сидеть тут, пока не получу её обратно.
— Ну, эээ…. — пробулькала я.
— Ну и сиди, — беспечно ответила Яся. — Пойдём без тебя гулять, в чём проблема.
— Я обещал её вообще-то вернуть! И как я теперь её верну?! Ааааааааа! — заорал Лёха.
— Вернуть ластик? — уточнила я.
— Это был даже не ластик. Это был кусок ластика, — добавила Яся.
— Какая разница, что это было! Мне он был нужен!
— Если он был так тебе нужен, почему он лежал не у тебя, а на полу? — спросила я.
— Будто и так непонятно! Упал!
— А почему ты его не поднял?
— Ну я же не знал, что он упал!
— Выходит, ты потерял его ещё до того, как мы его подобрали, — сделала вывод Яся.
— Ну я же не знал, что я его потерял! Если вы его подобрали, то должны были мне его вернуть!
— Кто ж знал, что это твоя вещь?
— Но теперь-то вы знаете! Так что верните!
— Как же мы теперь найдём эту штучку? — спросила Яся.
— Никак. Она куда-то завалилась.
— Это была моя вещь! А вы её у меня забрали! И что мне теперь делать?
— Да то же, что и раньше, — сказала я. — Ты что до этого делал?
— Я уже говорил! Собирался нарисовать картину!
— Какую? Что именно ты собирался нарисовать?
— Мама, это могло быть что угодно! — воскликнул Лёха, — Например, город! Или море! Или люди! Или животные!
— Какие именно животные?
— Да какие угодно бывают животные!
— Лёша, я понимаю, но ты же не можешь нарисовать всё. Ты можешь нарисовать что-то конкретное.
— Почему я не могу нарисовать всё? — сердито спросил Лёха.
— Ну, как сказать. В каждый момент ты рисуешь что-то одно. Например, кошку. Может, ты успокоишься и нарисуешь кошку?
— Почему я должен рисовать кошку?
— Ну, раз ты хотел?
— Мама, — раздражённо ответил Лёха, — я мог нарисовать что угодно, пока у меня была та клячка! А без неё я ничего не могу! Я рисовать вообще не умею, если ты не в курсе.
— И что, эта клячка бы сама за тебя рисовала?
— Нет, конечно! Но с ней я бы смог! Даша мне показала, как она ею трёт — и получается что-то интересное. А теперь у меня ничего этого не будет! Потому что вы у меня её забрали.
— Лёша, тебя послушать, так выходит, будто мы лишили тебя не кусочка ластика, а художественного дара, — говорю.
— Так и есть! — отвечает. — А тебе всё равно! Всё было бы! Красивые картины были бы! А теперь их не будет! И как я, по-твоему, должен жить?
Слёзы всё текли и текли по Лёхиным щекам.
Разговаривая с ним, я допила свой чай, встала и принялась за уборку. Подняла с пола кучу предметов, распихала их по ящикам. Яся с Сеней мне помогали. Лёха безучастно наблюдал за нашей суетой.
— Давайте одеваться, — сказала я, засунув в ящик с игрушечной посудой ещё одну кастрюльку. — Мы же собирались пойти погулять. Лёша, ты с нами?
— Мама, ты так себя ведёшь, как будто ничего не случилось, — мрачно ответил Лёха.
— Лёша, прости, но я не готова бесконечно оплакивать твой ластик, — говорю. — Он того не стоит.
— Я мог стать художником! — отвечает. — А теперь я им не стану. И в самом деле, о чём тут переживать? Всем плевать! Никому не нужны мои ненарисованные картины!
Лёха схватил альбом для рисования, который лежал на столе в детской, и зрелищно его порвал.
— Сожалеть о ненарисованных картинах и впрямь трудновато! — сказала я. — Но у тебя есть все шансы себя ещё проявить.
— У меня был один шанс, — мрачно сказал Лёха. — Всего один. Но вы меня его лишили. Навсегда.
— Что, не пойдёшь гулять? — спросила Яся.
— Я больше никогда не пойду гулять, — мрачно сказал Лёха.
Мы с Ясей и Сеней оделись и вышли на улицу.
Лёха присоединился к нам минут через десять. Долго не мог найти свою шапку. Она тоже валялась в груде вещей на полу в детской, а я коварно переложила её на полку с шапками.
Автор: Яна Соколова
Обложка: © Яся Соколова