Автор книги «Приемная мама: Как я себе это представляла и как все оказалось на самом деле» Яна Соколова — о буднях и праздниках материнства, о воспитании трех кровных и четырех приемных детей, о том, как оставаться оптимистичной в самых непредсказуемых ситуациях и стараться радоваться жизни во всех ее проявлениях.
Я отправила Лёху в лагерь и надеялась хоть какое-то время о нём не думать. Он же в лагере! Хорошем! Под присмотром!
Но уже через несколько дней мне позвонила медсестра лагеря. Она спросила, что такое с моим ребёнком, точно ли он здоров.
— А что случилось? — спросила я.
— Да он буквально не вылазит из моего кабинета, — говорит. — Постоянно на что-то жалуется. Болит голова, болит живот, нога болит, спину прихватило…
— И хвост отваливается, — добавила я.
— Что-что?
— Ничего.
— В общем, мы не понимаем, в чём проблема. На вид здоровый парень. Каждый раз меряем температуру, давление, проводим осмотр. Вроде как всё в порядке. Но он продолжает жаловаться.
— Может, Лёше не хватает общения? — спросила я.
— Да, это часто бывает, многие приходят пообщаться, — сказала медсестра. — Но ваш, знаете, целыми днями ноет.
— А как складываются его отношения с ребятами?
— Вроде всё нормально. Могу уточнить. Но он не жалуется на отношения, он жалуется, что у него всё болит.
— Может, у него переходный возраст и скачок роста? Поэтому всё болит?
— Возможно! — ответила медсестра. — Но я же должна как-то реагировать на его жалобы. Если у него всё болит, как он может играть в волейбол?
— Видимо, никак.
— Вот и я так считаю. Я сказала вожатым, что Алексею нужно ограничить физическую нагрузку. Но он этим недоволен. Приходит и жалуется, что все играют часами — а ему только пятнадцать минут разрешают. Я говорю: так у тебя же всё болит! Он отвечает: это у меня утром всё болело! А теперь уже не болит.
— Простите! — сказала я.
— В общем, я не понимаю, что с ним делать.
— Я тоже! — сказала я.
— Может, вы с ним поговорите?
— Постараюсь! — сказала я.
— Ну ладно, — ответила медсестра. — Мне надо было вас уведомить о происходящем — я уведомила. Будем на связи!
Я попробовала поговорить с Лёхой. Спросила, как у него дела и почему он всё время ноет.
— Мама, — говорит, — так ты бы сама попробовала поносить этот рюкзак! Он, блин, тяжёлый! Я его взял и сразу положил, не хочу я его тащить! У меня спина болеть будет! А они такие: раз так — ты не идёшь в поход. Типа: остальные же несут, а ты почему нет?
— Логично, — сказала я.
— Не, это честно, по-твоему? Они ушли — а я тут остался.
— Но если ты не можешь тащить свой рюкзак, кто же его потащит, остальные ведь свои несут?
— Я что, виноват в том, что мне тяжело?
— Да тебя вроде никто не обвиняет?
— Но в поход не пустили! И купаться не дают! Говорят: раз тебе холодно — в воду лезть не надо.
— А тебе холодно?
— Так да, вода дико холодная!
— И что, ты прям вопишь: «Ааааа, дикий холод, умираю!»?
— Мама! Холодная реально вода! Ты бы сама туда не полезла!
— Лёша, — говорю, — но если тебе холодно и ты сам не хочешь лезть в воду, почему ты обижаешься, что тебе не дают купаться?
— Но остальные же купаются!
— Они, наверное, не жалуются?
— Да, они не жалуются, — мрачно согласился Лёха. — Им весело. А мне почему-то нет.
Так шли дни.
Лагерь публиковал в Телеграме фото и видео о том, что как дети разводят костер, танцуют и поют, играют с мячом, ставят палатки, строят дома на деревьях, плавают на лодках по озеру, ухаживают за животными на ферме. У детей был счастливый вид. Но Лёхи среди них не было.
Зато мне почти каждый день звонила медсестра.
Я уже боялась к телефону подходить.
Лёша полез на дерево и упал. Лёша ломал палку и поцарапался. Лёша тащил бревно и уронил его себе на ногу. У него опять болит голова. И живот. И палец, там заноза. Даже два пальца, он ещё обжегся спичкой.
В голосе медсестры всё сильнее звучала надежда, что я приеду и заберу своего тяжелобольного мальчика, который по каким-то труднопостижимым причинам совершенно ничего не может делать.
Но я была полна решимости от него отдохнуть.
Однако спокойно отдохнуть от Лёхи оказалось нереальным, он постоянно поддерживал нас с медсестрой в тонусе.
Особенно я впечатлилась, когда Лёха стал настаивать на том, что он задыхается. Потому что ночью его в шею укусила какая-то мошка, и укус распух.
— Ну всё, — сказал Лёха. — Раз у меня распухла шея, то я не смогу дышать и умру.
И он довольно убедительно принялся задыхаться.
Медсестра дала ему что-то антигистаминное и оставила в изоляторе, чтобы он не умер в одиночестве. Опухоль быстро спала. Лёха был разочарован.
А его отряд снова ушёл на озеро без него.
Под конец смены, в самый последний день, вечером которого в лагере был объявлен большой праздник с дискотекой, салютом и сюрпризами, Лёхина карьера больного достигла кульминации.
Он бегал по поляне, налетел на канат, поддерживающий большой тент, и упал. И лежал неподвижно некоторое время, вокруг него собралась целая тусовка сочувствующих.
Лёха сказал, что не может встать, еле дышит, его дико тошнит, всё плывет перед глазами. Грудь болит, голова болит, спина болит. Едва жив, в общем.
Медсестра всплеснула руками и позвонила в скорую помощь. Хотя лагерь и лесной, скорая приехала. Правда, у неё это заняло пару часов.
Решено было везти пострадавшего в областную больницу. Вдруг у него сотрясение мозга? И множественные переломы рёбер.
Медсестра позвонила мне раз десять с самими разными вопросами и уточнениями. Мне уже самой стало плохо. Хотелось заползти под кровать и накрыться там веником.
Лёху повезли в областную больницу. Лагерная медсестра его преданно сопровождала.
До больницы добирались долго.
В больнице Лёхе назначили рентген, МРТ, ещё какие-то анализы.
Стало поздно, я уже уложила Сеню.
Сидела на кухне вся в соплях и готовилась к тому, чтобы с утра ехать в эту далекую больницу к своему несчастному мальчику. Осуждала себя за то, что не забрала его из лагеря раньше.
Но медсестра позвонила снова и изумленно сказала:
— Представляете, Лёша совершенно здоров! Все анализы в норме. Кроме небольшого ушиба, у него ничего не нашли. Никаких причин для госпитализации нет, мы едем обратно в лагерь. Правда, не знаю, как именно мы туда поедем. Видимо, на такси.
Я от облегчения чуть под потолок не взлетела.
— Вот это да! — говорю. — Спасибо вам большое! Готова заплатить за такси и ещё за что-нибудь!
— Да ладно, — ответила медсестра. — Лагерь заплатит. Это же наша работа. Всякое случается.
На следующий день все дети погрузились в большой лагерный автобус и поехали домой. Добрались без происшествий.
— Лёша! — сказала я при встрече, — как же обидно! Ты поехал в такой хороший лагерь — и как же уныло ты там провёл время.
— Да вообще, — говорит. — Я даже праздник пропустил! А там было очень круто.
— Зато ты побывал в больнице, — заметила я. — Тоже очень круто.
Лёха надулся.
— Ну это… — говорит. — Мама, они сами в первый день сказали: дети, если у вас есть какие-то проблемы, что-то вас тревожит — сразу обращайтесь в медпункт. Но почему-то мало кто обращался, хотя комары уж точно всех кусали. Я один про всё рассказывал. И что? Остальные веселились — а меня всего лишали!
— Сочувствую! — сказала я.
— И что, думаешь, меня кто-то похвалил за честность? Наоборот, все злились!
— Ну, эээ… — обескураженно сказала я. — Наверное, они имели в виду, что надо сообщать про серьезные проблемы, а не про всякую ерунду. Понятно, что все дети царапаются и падают, всех кусают мошки — но в этом нет ничего страшного. Никто на такое не жалуется!
Лёха посмотрел на меня с ужасом:
— Ты что, — говорит, — хочешь сказать, что зря я так старался?!
Автор: Яна Соколова
Обложка: © Яся Соколова