Это выглядит несколько нелепо и даже подозрительно — вторая подряд колонка о премьерах в одном и том же театре от одного и того же автора. Но смею вас заверить, никакого отношения к Театру им. Вахтангова я не имею. Равно как и к любому другому театру. Более того, я театр даже и не люблю. Это связано с обстоятельствами биографии — я вырос в так называемой театральной семье, семье служителей Мельпомены, а потом еще и получил образование театроведа. Думаю, всем понятно мое скептическое отношение к тому, чтобы три часа вечером сидеть в темном зале глядя на то, что скорее всего окажется банальными кривляньями повторенными много раз.
Но вот Римас Туминас поставил в «Вахтангова» «Войну и мир». И это был единственный за последние лет двадцать случай, когда даже по прошествии пяти с половиной часов, проведенных в том самом тёмном зале, мне не хотелось из него уходить. Мне хотелось, чтобы это длилось пусть не бесконечно, но хотя бы подольше.
Начнем со сценографии. Она обезоруживающе проста, но вызывающе безупречна. Из декораций все пять часов на сцене только огромная серая глыба. Появляющиеся и исчезающие скамейки и табуретка не в счёт. Почему глыба — понятно. Лев Толстой — это глыба, его роман — это глыба, да и Римас Туминас — это тоже глыба. Хотя, полагаю, именно этого он ввиду не имел. Эта глыба — что-то вроде забора из бетонных плит. Но вертикальные прорези и горизонтальные выступы делают ее, в зависимости от освещения, похожей и на фасад дворца, и на торжественный зал, и на гранит набережной и просто на обобщённый городской пейзаж. Глыба иногда передвигается по сцене, создавая разный фон для картин из романа.
Для того чтобы этот спектакль понять, нужно любить роман. Любить и знать. То есть спектакль не подойдет для ознакомления с элементом школьной программы. Будет скучно и неясно — отчего это сейчас герои говорят вот это, а уже через минуту вон то.
Дело в том, что Туминас намеренно избегает всякого клиширования в изложении сюжета и всякой зашоренности в подборке сцен. Вы не увидите тут набивших оскомину «неба Аустерлица», «дуба Болконского», «совета в Филях», истошного вопля графини Ростовой, узнавшей о гибели Петруши. И даже сцена первого бала Наташи Ростовой сделана не в пафосно-восторженном, а скорее в пафосно-ироничном ключе.
Чтобы понять, почему всё это в спектакле не нужно, зрителю необходимо держать в голове текст романа, его содержание, хотя бы общую канву. Не наизусть, конечно, но близко к тексту. И тогда буквально с первых минут наступает, простите, катарсис — когда ты понимаешь, что точно знаешь следующую фразу, и текст Толстого звучит как отдельный повод для наслаждения. Уже не нужно следить за сюжетом, не нужно разбираться кто кем и кому приходится. Это не отнимает внимания и сил. При этом все сцены выстроены безупречно, и каждая представляет собой отдельный мини-спектакль.
Вот нет там сцены сражения под Аустерлицем. Но когда Андрей Болконский на вопрос Пьера, не собирается ли он вернуться в армию, отвечает — «После Аустерлица? Никогда» — ты прекрасно понимаешь, почему он так говорит, и что он имеет в виду.
Теперь к актерам. У всех, кто читал роман и смотрел его оскароносную экранизацию авторства Сергея Бондарчука, на подкорке выбиты образы героев, воплощенные в том, безусловно великом кино. У некоторых они позднее перебиты британским сериалом. Тоже, кстати, хорошим. Нестереотипным и несколько противоречащим тому, к чему мы привыкли, но хорошим. И надо сказать, что спектакль Туминаса ожиданий не обманывает и зрителя в шок не повергает.
Старого князя Болконского играет Евгений Князев, который оказывается прекрасным характерным артистом. В такой гротескной роли я его еще не видел, а потому не знал, как может раскрываться его талант. Тут важна именно характерная, а не драматическая грань — все эти прыжки, ужимки, смех, крики. Яркий и живой.
Неожиданно удался Пьер Безухов Павлу Попову — артисту, вообще-то, весьма брутального амплуа. Даже сурового. Но вот что делают с человеком круглые очки и талант к перевоплощению. Вышло и смешно, и печально, и страшно. В общем, так, как и должно быть в театре. Остальные образы просто ожидаемо хороши, артисты все, как правило, зрелые — Андрей Ильин, Ирина Купченко, Юрий Шлыков, Людмила Максакова — никому не нужно самоутверждаться и пытаться переиграть партнера, для всех тут есть своё место, свой выход, свой номер.
А дальше скрепите это музыкой Чайковского и Шопена, и у вас получится гениальный спектакль. Шучу, не получится. Ни у кого кроме Римаса Туминаса не получится — он такой один.
Автор: Дмитрий Самойлов
Обложка: © Александра Торгушникова / Театр им. Евг. Вахтангова