Сентябрь — месяц, внушающий чувство хрупкости, недолговечности тепла и солнца. И хочется все успеть, хочется сделать что-то такое, чем ты ленился заняться летом, добраться туда, куда вроде бы и планировал, но то одно, то другое.
И потому, пока еще не настали вечные наш холод и снежная тьма, надо срочно выехать из Москвы и навестить что-то прекрасное. Пусть и не слишком далеко, может быть, всего на день или два, но все-таки «застать погоду».
И огромная наша Московская область — это целая бездна возможностей для экспресс-туризма.
Мое любимое место для такого короткого паломничества — как ни странно, Кашира.
Много ли вы слышите о Кашире? — думаю, ничего вы о ней не слышите, если у вас там поблизости не живет кто-то из близких. Между тем, именно этот скромный городок на самой южной окраине родного региона — место в высшей степени поэтическое. И, чтобы в полной мере оценить эту поэзию, нужно уехать с Павелецкого вокзала на тем более малоизвестную платформу «Белопесоцкий», выйти к толпящимся возле железнодорожных путей стройным соснам и пройти немного вперед.
И тогда перед вами внезапно откроется величайшая река центральной России — нет-нет, вовсе не Волга, — Ока. А на реке стоит замечательный, маленький, средневековый (с уместными вторжениями ампира пушкинских времен) Белопесоцкий монастырь — идеально отреставрированный и почти всегда полупустой. Заглянув туда ненадолго, надо пройти чуть дальше вдоль Оки и тогда вы увидите уникальный, будем считать, что почти нетронутый современностью (забудем про вышку мобильной связи) вид на Каширу, что позирует вам с другого берега. Классический малоэтажный русский городок, устроенный так, что ваш взгляд переходит от одной колокольни к другой, нужно сначала осмотреть именно так, — извне, издалека.
И уже после, пройдя сквозь бор к мосту на ту сторону, — перейти реку и побродить тамошними улочками. Конечно, в Кашире пленительные церкви — совсем недавно возрожденный из запустения, образцово выглядящий Никитский монастырь, от которого открывается лучший вид с высоты уже на противоположный берег, о котором шла речь до этого. Большой Успенский собор, стоящий, как и положено, наособицу, на некогда оживленной площади. Но дело вовсе не только в храмах. Главное — это сама атмосфера сонного, нежного, утратившего, к счастью, наши обычные представления о времени городка, который сохранился таким, как мне кажется, благодаря тому, что он находится слишком далеко от офисных краев. Каждое утро оттуда в Москву на работу просто не добраться, и потому Кашира может позволить себе эту блаженную аутентичность. Здесь нет каких-то сногсшибательных музеев, здесь нужно просто слоняться без дела, поглядывая на дома, сады и котов, а иногда — и на дальнюю тихую лодку, различимую на Оке.
Но можно пойти другим путем — куда более хрестоматийным, знаменитым. Отправиться в Сергиев Посад.
Главное там, естественно, Лавра. Этот русский Ватикан — по сути, отдельный город, и даже просто обойти его по окружности, никуда не заглядывая, — это как минимум на час. Лавру закрыли в 1919 году, но сразу после войны, на волне недолгого и относительного примирения Советской власти с верующими, снова открыли — и это важно, поскольку перерыв в ее мирной жизни в двадцатом веке была намного меньше, чем это обычно бывает с нашими памятниками, и потому вы там не чувствуете совсем никакого новодела, вы попадаете в особый мир, где древними кажутся не только стены, но и само ощущение от обстановки и людей.
Конечно, надо побывать в двух великих лаврских соборах — Троицком, где стоит очередь к Сергию Радонежскому, и Успенском, где идут службы, а потом найти для себя что-то особое, что не сразу заметишь. Сам я в Лавре давно обнаружил такую «тайную» подробность, о которой не прочтешь в путеводителях. Если внимательно смотреть на дореволюционные памятники на могилах, которые там отчасти уцелели, то можно заметить высокое, дорогое надгробие, поставленное никому не известному крестьянину, умершему в начале двадцатого века. Впрочем, слово «крестьянин» требует кавычек, так как в реальности это был «представитель среднего бизнеса», говоря нынешним казенным языком. На памятнике подробно, тщательно перечисляются деловые заслуги покойного, который, кажется, торговал лесом (и уж точно не пахал землю) — и нажил на этом изрядные средства. А дальше сообщается: «был аскет — никогда не пил чая». Эта трогательная подробность про чай запомнилась мне раз и навсегда — и вполне может соревноваться с легендарной надписью в Донском монастыре, где на могиле одной несчастной женщины написали: «умерла от операции доктора Снегирева», заклеймив, тем самым, видного русского врача.
Как правило, у приезжающих в Сергиев Посад и посещающих Лавру – уже не остается времени для того, чтобы банально идти дальше по городу. И, тем не менее, если такая возможность все же имеется, есть смысл навестить Черниговский скит. Это небольшой монастырский филиал на краю города — кирпичный храм, окруженный старым садом. Существенно, однако, другое.
Во-первых, в Черниговском скиту — в тени, у забора, — стоят два очень скромных креста, не чета грандиозному памятнику аскету, который отказался от чая. Здесь похоронены два гения, два оригинальных философа, один из которых был учеником другого, чем и объясняется это соседство, — Константин Леонтьев и Василий Розанов. Поклониться этим могилам — обязанность каждого читающего человека.
Однако, помимо смерти, здесь же продолжается жизнь. Прямо у скитского храма обустроено кафе, расставлены столики — и, грешным делом отвлекаясь от высокой духовности, здесь можно выпить местного квасу, такого, каким он был в детстве, с мятным листом в бутылке, а потом сидеть и заниматься тем, что лучше всего получается в хорошую погоду. Глубокомысленно смотреть в пустоту и думать не пойми о чем, но о чем-то хорошем.
Но с этой прекрасной пустотой, с этими миражными, но успокаивающими мыслями на фоне старых русских красот — надо спешить.
Скоро дождь, скоро холод, скоро Россия уйдет в темноту.
Автор: Дмитрий Ольшанский
Обложка: Тима Иванов / CC BY 3.0
Этот и другие материалы читайте в газете «Московская перспектива».