Невротичному мужчине средних лет Бо Вассерману (состаренный гримом Хоакин Феникс) есть чего бояться. Его многоквартирный дом находится фактически в зоне военных действий, среди скопища свирепых бомжей и опасных наркозависимых, и попасть в подъезд всякий раз требует усилий, достойных Безумного Макса. Хаос грозит проникнуть даже в квартиру — в здании завелся паук, которого пытается вывести дезинсектор, а по ночам кто-то засовывает Бо под дверь записки с убедительными просьбами выключить несуществующую музыку. Но все эти бытовые неурядицы меркнут перед главных страхом — разочаровать властную, вечно осуждающую еврейскую маму (и успешную бизнес-леди) Мону Вассерман (Пэтти ЛюПон). И такой шанс у него есть — Бо уже почти вышел из дома, чтобы ехать в аэропорт и лететь к матери на юбилей покойного отца, как вдруг у него крадут чемодан и ключи от квартиры. Ситуация неприятная, но еще страшнее позвонить и объяснить маме, почему он не прилетит.
Всё же рохля берет себя в руки и отправляется в кошмарное путешествие, которое будет одновременно похоже на «Одиссею» Гомера и сеанс психоанализа. В пути Бо собьет на машине семейная пара (Нэйтан Лэйн и Эми Райан), решившая, что он заменит им погибшего на войне сына, затем он попадет на театральную постановку посреди леса, закончившуюся стрельбой, встретит главную любовь своей жизни (Паркер Поузи) и вообще переживет много интересных и страшных испытаний.
36-летний Ари Астер задал высокую планку, сняв два оригинальных хоррора, «Реинкарнация» и «Солнцестояние». При том, что в первом активно использовалось наследие «Ребенка Розмари», а второй слал приветы «Плетеному человеку», то, как режиссер сочетал страшное и смешное, позволяло назвать его новатором и возвысить над «крепкими профессионалами», строгающими проекты для студии «Блумхаус». Впрочем, «смешное» тут понятие относительное — смех во время просмотра его фильмов мог быть только нервного свойства.
В своем третьем полном метре Астер неожиданно обратился к жанру сюрреалистической черной комедии, густо замешанной на фрейдизме, но не сменил свою своеобразную манеру. Семья по-прежнему остается источником ужаса и трагедии. Оторванная голова снова, как в «Реинкарнации», становится поводом для шутки, а завороженность мужскими гениталиями достигает угрожающих размеров — в какой-то момент Бо встречается с огромным говорящим пенисом, заменяющим гомеровского циклопа и отцовскую фигуру одновременно. При этом главное чувство, которое вызывает его трехчасовая притча о давящей материнской опеке — тот же неуверенный смех и дискомфорт, что и от просмотра его хорроров.
У Вуди Аллена была забавная новелла в альманахе «Нью-Йоркские истории», где главный бруклинский невротик играл одинокого мужчину за пятьдесят, которому не дает жизни его болтливая мать. Однажды она исчезает после магического сеанса, но облегчения это не приносит — теперь она маячит в небе над Манхэттеном и громогласно посвящает всех жителей города в сыновние проблемы. Астер снял несколько похожую оду «материнской любви», только с солидным хронометражем и массой узнаваемых оммажей. В кадре видны и постмодернистские рекурсивные фантазии Чарли Кауфмана, и сказочный гротеск Терри Гиллиама, и даже издевательски милые декорации Мишеля Гондри, но всё это подается с характерными для Астера глумливыми интонациями.
К сцене с кафкианским судебным процессом над плохим сыном кажется, что ты узнал про эдипов комплекс режиссера значительно больше, чем хотелось бы. Впрочем, нельзя с уверенностью сказать, что он выписал в Бо именно себя — хотя бы потому, что между режиссером и героем Феникса разница лет в 10. Как бы то ни было, путешествие в родительский дом вышло довольно увлекательным, хоть и не сказать, что особенно приятным.
Автор: Дмитрий Карпюк
Обложка: © A24; Square Peg