Многих советских режиссеров всерьез волновали политические события за пределами СССР, и это находило отражение в самых разных фильмах, от трехсерийного «Вашингтонского корреспондента» до «Комитета 19-ти». Однако особняком от душноватых политических памфлетов и триллеров стоит не имеющая аналогов черно-белая «африканская трилогия» Алексея Спешнева, снятая на студии «Беларусьфильм». Родившийся в Харькове Спешнев дебютировал в режиссуре, приближаясь к шестидесятилетию, а начинал со сценариев типовых байопиков («Алишер Навои», «Миклухо-Маклай», «Пржевальский») для «Мосфильма». Тем разительней контраст «Тысячи окон» (1967), его второго фильма и первой картины трилогии, со всем остальным советским кинематографом.
Фото: © Киностудия «Беларусьфильм»
История интернациональной компании приятелей, учащихся в МГУ, поначалу кажется вполне стандартной для 60-х. Андрей (Валерий Погорельцев) из Минска влюблен в гоняющую на мотоцикле Марину (Алла Чернова), которую нежно называет то очкариком, то вселенной, а то и Богом (!). Она отдает предпочтение более взрослому и зрелому Сергею (Алексей Эйбоженко), из-за чего они оба мучаются и не знают, как сказать правду своему другу. Еще в общежитии проживают свой в доску африканец Жюль, влюбленный в испанку Розиту, и философствующий бельгиец Альберт, поначалу немного подозрительный, но в итоге тоже хороший парень, хоть и с распятием на стене и позицией исключительно «обсерванта».
Параллели с другим оттепельным кино тех лет — например, с «Заставой Ильича» — вполне уместны. Дружба и любовь, неожиданная непорядочность одного из друзей, умные споры, моральный выбор, чтение «Войны и мира» на бортике бассейна «Чайка», поход в опасную геологическую экспедицию и, конечно, потрясающая операторская работа Андрея Булинского в духе гениального Сергея Урусевского. Однако в связи с Жюлем возникает экзотическая африканская тема, пока еще довольно робко очерченная режиссером — после защиты диплома он вернется в родную страну, где его непременно арестуют, если верить противному черному мажору-дипломату. Дальше — больше. Один из чернокожих бородачей-студентов пророчит смерть всем белым дьяволам, кроме его советских друзей, замдекана признается иностранцу Альберту в лицемерии и «лжи во благо» старшего поколения, а Андрей, кроме нестандартного обращения к подруге, режущего слух как воцерковленным гражданам, так и нормальным советским атеистам, еще и заявляет, что готов пройтись по воде. В общем, кино в высшей степени удивительное, не говоря уж о замечательном вальсе для балалайки Виталия Белецкого и вступительном рассказе о себе главных героев под хроникальные кадры в духе Криса Маркера.
Фото: © Киностудия «Беларусьфильм»
Второй фильм трилогии «Черное солнце» (1970) уже с головой погружает зрителя в Африку и основан на биографии борца за независимость Конго Патриса Лумумбы, убитого в 1961-м. По идее это намного более традиционное политическое кино, напоминающее драмы Коста-Гавраса «по реальным событиям». Хотя, прямо скажем, не такое уж и традиционное. Премьер некой неназванной африканской страны Робер Мусомбе и советник Барт (Николай Гринько в озвучке Зиновия Гердта) сидят в пустом зале ООН и вспоминают не только о жизни, но и о уже свершившейся смерти. Потому что оба они призраки.
Пропагандистский фильм про убийство борца за независимость его главным соперником, губернатором Жаком Лу (в нем узнается правый сепаратист Моиз Чомбе), уходит на арт-территорию Алена Рене времен «Хиросима, моя любовь», и это впечатление только закрепляет финал со словами Барта «мы оба не существуем». Правда, сразу после этого звучит проникновенная речь покойника Мусомбе о становлении новой Африки под соответствующую цветную хронику с чернокожими трудящимися. Один из них даже изучает что-то в микроскоп! До радужного эпилога происходит много всего интересного — и стрельба из пулемета, и задорный белый наемник по кличке Фредди Африка с Железным крестом на рубашке и фото на фоне повешенных, и сбитый самолет, и всё это потрясающе снято белорусским оператором Юрием Марухиным («Восточный коридор», еще один белорусский «формалистский» шедевр).
Но самая в хорошем смысле безумная часть трилогии — заключительная, под названием «Хроника ночи» (1972), где тоже есть и самолет, и оператор Марухин, и, понятное дело, Африка. На авиарейсе в раздираемую войной африканскую страну (снова привет Лумумбе) оказывается разношерстная мультикультурная компания. Среди пассажиров — советский доктор Чухнин (Анатолий Ромашин), журналистка Света, чернокожая жена лидера повстанцев Клео и пилот ее частного самолета Альберто, готовые во что бы то ни стало довезти доктора до раненого мужа. Также на борту имеются нервный американец-ветеран Вьетнама (экспрессивный Паул Буткевич), вьетнамская актриса, английский продавец оружия с сумасшедшей женой, миллиардер, охромевший из-за укуса африканской змеи, колоритная группа хиппи-анархистов во главе с еще волосатым комиком Яном Арлазоровым и, прости господи, печальный клоун со скрипкой (Валерий Погорельцев из «Тысячи окон»). Все они ведут философские разговоры, а также периодически ломают четвертую стену и обращаются напрямую к зрителю.
Фото: © Киностудия «Беларусьфильм»
Вскоре самолет захватывает парочка террористов (Ефим Копелян и Арнис Лицитис), причем один из них любит порассуждать о лишней хромосоме и даже проводит среди пассажиров своеобразное «психотехническое испытание», но их оружие неожиданно попадает в руки агрессивных хиппи, которые не миндальничают и готовы всех «уничтожить или обратить в свою веру». Надо сказать, в этой сцене давший Чарльза Мэнсона Арлазоров не менее убедителен, чем в своих эстрадных скетчах. Всё это мракобесие происходит на фоне экрана, где гостей развлекают съемки веселья в кегельбане, бомбардировки городов, канадский певец Робер Шарльруа (со звуком) и концерт неопознанной рок-группы (увы, без звука). Артхаусный фильм-катастрофа, где от героев не дождешься ни слова в простоте, даже когда самолет терпит крушение? Ближайшая аналогия — экранизация «Аэропорта» Артура Хейли, снятая в манере того же Алена Рене. Впрочем, сравнение очень условное.
После просмотра становится кристально ясно, что трилогия Спешнева, при всех её модернистских находках, действительно более свойственных европейскому кино, могла быть снята только в СССР тех лет и, конечно, очень насмотренным человеком. Антиколониальный пафос и эстетские художественные приемы вроде бы не должны сочетаться, однако во всех трех фильмах существуют в абсолютной гармонии. Если и было нужно, то вот оно — очередное доказательство непредсказуемости и разнообразия советского кинематографа, полезное не только для зрителей, но и режиссеров «ревущих двадцатых» 21-го века.
Автор: Дмитрий Карпюк
Обложка: © Киностудия «Беларусьфильм»